Артем Генкин: «Нашего вкладчика надо уважать и относиться к нему адекватно. Ему нужна объективная информация о том, чем кредитное учреждение живет»

В конце прошлого года, когда финансовую систему России бросило в турбулентность, стало понятно, что устойчивость государства напрямую зависит от устойчивости финансовой системы и что защита вкладов — вопрос государственный. Об актуальных вопросах состояния дел в банковском секторе страны, и в частности, о проблемах вкладчиков и инвесторов «Промышленному еженедельнику» рассказывает президент недавно созданной АНО «Центр Защиты вкладчиков и инвесторов» (АНО «ЗВИ») доктор экономических наук, профессор Артем Генкин.

— Артем Семенович, чем собирается заниматься ЗВИ?

— ЗВИ — некоммерческая организация, созданная в целях объединения специалистов разного профиля: экономистов, юристов, экспертов в области социальных вопросов и отношений с общественностью. Эти категории профессионалов обладают необходимым набором компетенций для оказания помощи вкладчикам российских кредитных организаций, у которых возникли сложности во взаимоотношениях с кредитными организациями по возврату ранее вложенных средств.

С ЗВИ можно связаться через сайт, по телефону, по электронной почте, мы ведем и личные приемы. На сегодняшний день мы открыты для всех. Мы согласовываем с представителями научных, образовательных организаций ряд мероприятий, о которых, я думаю, вы услышите в ближайшее время.

— Какие вопросы защиты интересов вкладчиков банков сейчас наиболее актуальны?

— За неполные два года Центральный банк России отозвал лицензии у порядка 170 банков, в том числе в этом году — у более 90 кредитных организаций. Очевидно, что банкротство банков, в особенности крупных, приводит к появлению тысяч обманутых вкладчиков. При этом основной механизм помощи этим вкладчикам, связанный с деятельностью Агентства по страхованию вкладов (АСВ), имеет свои естественные ограничения.

Да, АСВ, безусловно, помогает сегодня большинству. Но важно подчеркнуть, что не всем. Наши специалисты знают порядка 70-ти типовых случаев, в которых вкладчик не может надеяться на возврат своих денег. Где АСВ бессильно, так как они не предусмотрены регламентом его работы. И эти случаи многообразны, как у Толстого, где «каждая несчастливая семья несчастлива по-своему».

Например, вступление в права наследования. Наследник вступает в права умершего вкладчика в течение полугода, и именно в этот момент может произойти неприятная история с банком, в котором находится вклад. На практике почти невозможно успеть решить вопросы в обозначенный законодательством промежуток времени, и АСВ здесь не может ничем помочь.

— Эти деньги теряются?

— Зависит от конкретного банка. Если владельцы кредитного учреждения все украли, то вероятность что-либо вернуть приближается к нулю. Если находящихся в банке денежных средств больше, чем требований вкладчиков, шансы вернуть вклад, безусловно, выше. Но у таких кредитных учреждений ЦБ, как правило, лицензии не отнимает. Банк должен постараться настолько ухудшить свое финансовое положение, чтобы ЦБ обратил на него внимание и принял меры в виде отзыва лицензии.

— Допустим, вкладчик обратился к вам с такой проблемой, как вы ее будете решать?

— Будем разбираться с ситуацией в зависимости от дальнейшей судьбы банка, потому что она может быть самой разной. С точки зрения вкладчика АСВ его всегда страхует. А с точки зрения банка, все не так однозначно.

Проблемы могут возникнуть и у банка, обладающего лицензией. По существующему законодательству у кредитного учреждения достаточно корректных способов не выполнять требования вкладчика по срочному возврату средств. Допустим, закрывается отделение банка, в котором клиент получал деньги, а ближайшее находится очень далеко. Банк предлагает перевести туда свой вклад, но закрыть вклад не дает, потому что ближайшего отделения, фактически, не существует.

Другая ситуация, когда в момент резкого ухудшения финансовой ситуации банка (которое, как правило, наступает резко — лицензия вчера еще была, а сегодня ее нет) человек находится за пределами родины. И вкладчик, лишенный именно в этот момент возможности коммуницировать со своим банком, как правило, находится в невыгодном положении.

Третья ситуация — людей, у которых во вкладах было более застрахованных АСВ 1400000 руб. Такие ситуации, как впрочем, и случай с юридическими лицами, независимо от суммы, в механизм гарантированного страхования вкладов не включены. Я не призываю, как некоторые горячие головы, увеличить сумму этой страховки, но и не призываю ее уменьшать. А сейчас идут разговоры об определенных франшизах и об изъятиях из этой суммы.

Я привел три примера, когда существующие механизмы страхования вкладов не защищают вкладчика. А таких типовых историй, когда по объективным причинам государство бессильно, мы знаем немало.

— ЗВИ ставит одной из своих задач налаживание коммуникации с банками. Почему на этом сделан особый акцент?

— Банкам проще общаться с профессионалами, говорящими на юридически правильном языке. С теми, кто предъявляет требования, положенные по закону, — не больше и не меньше. И не чрезмерно радикальные, как это было в случае отдельных вкладчиков в некоторых субъектах страны. То есть, банкам проще говорить, пусть с оппонентом, но на корректном юридическом языке, с теми, кто знает не только свои права, но и границы этих прав.

Объективная финансовая картина может быть хуже, чем говорит банк, пытаясь скрыть какие-то сложные моменты. Но она может быть и лучше, вплоть до того, что проблем может вообще не быть. А как мы видели по некоторым региональным историям, существует и просто черный пиар со стороны конкурентов банка.

В некоторых ситуациях вкладчик не будет до конца верить банку, и банк по административным причинам не будет говорить всей правды, но при этом может быть некая третья сторона, некий доверенный арбитр, который поможет вкладчику разобраться в том, что происходит. И может быть, убережет некоторые горячие головы от метания из крайности в крайность.

Определения «банк замечательный» или «в нем засели негодяи, которые украли мои деньги» — это не тот диапазон, в котором должна идти работа мысли у вкладчика. Может быть «добросовестный банк», выполняющий все свои обязательства, или «недобросовестный», который следует обходить стороной. То есть, мышление должно идти в рамках объективно экономических, а не эмоциональных категорий, и мы в этом можем помочь.

— И в какой-то ситуации вы можете выступить на стороне банка?

— Мы можем выступить на стороне кредитного учреждения в случаях, когда данные наших специалистов по аналитике показывают, что оно финансово устойчиво. В таком случае мы будем советовать вкладчикам игнорировать кампанию пиара, которая, возможно, не имеет добросовестного характера.

И я думаю, что банк, настроенный налаживать долгосрочные отношения со своими вкладчиками, клиентами, особенно физлицами, сам должен быть заинтересован в наличии такой системы коммуникаций. Причем, не идущей непосредственно от банка, а объективной, независимой, которой вкладчик, по идее, будет больше доверять.

— То есть, Центр готов рассказать вкладчику, какой банк устойчив, что от него ожидать?

— Да. На сегодняшний день мы уже по нескольким десяткам российских банков проводим пилотную апробацию наших, не побоюсь этого слова, уникальных рейтингов кредитных организаций. В Центре работают специалисты, опирающиеся как на методики ведущих экспертов в области анализа банковской отчетности и банковского аудита, так и на методики, рекомендованные Банком России.

С одной стороны, мы, конечно же, опираемся на информацию из открытых источников, то есть данные финансовой отчетности банков, которые они ежемесячно, ежеквартально предоставляют регулятору — Банку России и публикуют на сайтах. С другой стороны, мы не можем и не должны оперировать внутренней конфиденциальной информацией банков. При этом ЦБ так сильно наказывает банки за недостоверную отчетность, вплоть до отзыва лицензий, что в целом мы этим данным доверяем.

Я думаю, что мы к концу года расширим круг аналитической выборки до практически всех российских банков, которые занимаются розницей, то есть принимают вклады у физических лиц.

— На ваш взгляд, какие процессы, происходящие в банковской системе Российской Федерации, вкладчику необходимо учитывать?

— Сейчас происходит процесс, о котором специалисты говорят открыто, а для неспециалистов он пока неочевиден. Я искренне надеюсь, что этого не случится, но по моим данным в АСВ может не хватить денег на то, чтобы продолжать выполнять функцию страхования вкладов населения при дальнейших банкротствах системных банков. Соответственно, мы можем на основе открытой информации посмотреть, сколько в АСВ денег, и с определенной долей достоверности по самым крупным отзывам лицензий и банкротств банков за последние два года оценить размер страховых случаев.

Доступная статистика приводит нас к выводу, что в нынешнем виде, без изменения регламента своей работы, АСВ не сможет за счет собственных средств (подчеркну это) выплачивать страховки по еще более чем двум крупным банкротствам банков. Если мы посмотрим случай с отзывом лицензии у «Российского кредита» и еще пяти банков, входивших в его группу, то сможем оценить размер бедствия.

Возможно, как в случае с банком «Пушкино», средства на страхование вкладов придется брать взаймы (точнее, использовать вместо собственных) у банков-агентов, которым придется компенсировать их затраты. Или АСВ придет к тому, что будет выплачивать не все сто процентов суммы вклада, а лишь девяносто, как уже не раз предлагалось. Или произойдет учащение случаев отказа выплаты возмещения по реальным или нереальным причинам.

Как пример можно вспомнить прецеденты, когда супругам, раздробившим один вклад на два — мужа и жены — незадолго до банкротства банка, задают вопрос о том, были ли добросовестными их действия. Имеют ли они законное право на получение возмещения?

Или же изменится основа формирования ресурсной базы АСВ. Вероятно, к этому будут подключены и страховые организации. Но в любом случае сам процесс будет развиваться, и механизм страхования вкладов, скорее всего, будет пересмотрен. Поэтому, если сегодня нам кажется, что вклады до 1400000 руб. стопроцентно застрахованы, для большого числа участников процесса это уже не так. А завтра это может быть не так для еще более широкого диапазона категорий вкладчиков.

Помимо этого не стоит оставлять в стороне и тот факт, что после падения стоимости рубля в два раза мы имеем некий «плоский участок», на котором доллар не растет до ста рублей. Если процесс гиперинфляции возобновится, мы без уверенности в завтрашнем дне сможем сказать, что вклады застрахованы исключительно в их рублевой части. Стоит также принимать во внимание, что когда процесс между отзывом лицензии и получением денег занимает несколько месяцев, нередко происходит потеря покупательной способности денег, которые получает вкладчик.

— Что бы вы могли посоветовать клиентам банков, чтобы повысить защищенность своих вкладов?

— Во-первых, интересоваться тем, что происходит с вашим банком сегодня и сейчас. Отчасти это мой личный мотив, не основной, но важный, почему я решил создать организацию по защите интересов вкладчиков и заниматься этой деятельностью.

Однажды мне позвонил отец и сказал, что все сбережения его и моей мамы «сгорели» в одном из известных банков. Крайне удивившись, я спросил, почему они не обратились ко мне за советом раньше, ведь я все-таки обладаю компетенцией, чтобы определить надежность финансового учреждения. Они сказали, что спрашивали два года назад, и я ответил, что «банк нормальный». Если бы они со мной пообщались в этом году, я бы им сказал, что этот банк «не нормальный». Что он два раза сменил хозяев, что нынешний его хозяин не характеризуется положительно в профессиональных кругах. И что этот банк ждет незавидная судьба. Эти знания у меня были.

Но приучить человека советской закалки к тому, что финансовая среда — это среда с гиперактивной динамикой, что о здоровье банка надо осведомляться как минимум раз в месяц, а не раз в два года, такие подвижки в финансовой грамотности нам еще предстоят.

Ну, и второе. Что я бы посоветовал из практических житейских шагов. Постарайтесь иметь бумажный договор с банком. Конечно, банк имеет право по гражданскому законодательству на сайте опубликовать свою оферту. И вы, нажав «ОК», «принять» или «подписаться», через Интернет вступаете с ним в договорные отношения. Однако, если вам придется вступить в контакт с одним из подразделений АСВ, вам также придется доказывать наличие у вас счета в этом банке.

Если вдруг кредитное учреждение, как примерно четверть из тех, у кого отозвали лицензию за последние два года, фальсифицировало свою отчетность, то оно и «первичку» могло фальсифицировать. В банке может не оказаться вашего договора, в реестре вкладчиков вы можете оказаться с иной суммой, или не оказаться вовсе, или встретиться с «опечаткой» ваших идентификационных данных. Все эти три ситуации создадут проблемы, которые повлияют на быстроту и полноту получения вами возмещения. Поэтому постарайтесь отношения с банком оформлять документально, вам это может очень пригодиться.

— В какой степени вопросы незащищенности вкладов являются структурной проблемой банковской системы Российской Федерации, а в какой возникают по моральной нечистоплотности владельцев банков?

— Я рад, что вы упомянули о нечистоплотности именно со стороны владельцев кредитных организаций. Потому что сейчас в определенных средствах массовой информации делается попытка создать нежелательный информационный фон в отношении вкладчиков. Что пострадали-то «куркули», рантье, которые хотели ничего не делать, положить свои деньги и, как «партнеры» МММ, ждать, что их денежки вырастут. А они их потеряли.

Давайте относиться к этому так. Деньги, честно заработанные трудом российских граждан, с которых выплачены налоги, безусловно, заслуживают уважения. В России частная собственность не запрещена, и то, что вкладчик положил деньги в банк, предлагавший более выгодные условия, это хоть и риск вкладчика, но действие добропорядочного гражданина. Поэтому добросовестность или недобросовестность вкладчиков я бы под сомнение не ставил. За исключением случаев, когда вскрыта мошенническая схема, или действие носит явно притворный характер. Когда, например, один человек фактически распоряжается десятками или сотнями вкладов. Но такие истории нехарактерны для подавляющей массы банков, потерявших лицензию, и поэтому, я думаю, что их мы оставим за скобками.

Моральная нечистоплотность владельцев? Да, такой фактор имеет место быть. Однако за последние два-три года банковский ландшафт сильно изменился. Таких владельцев сажают в тюрьму в России или экстрадируют из других стран под юрисдикцию нашей правоохранительной системы. Я могу уверенно сказать, что наше государство в этом отношении наладило сотрудничество со многими странами. Кроме того, и за рубежом достаточно успешно арестовывают нечистоплотных владельцев банков. То есть, такие прецеденты и по странам Европы и Северной Америки и другим более экзотическим странам — не единичны.

Так что непорядочность владельцев как явление, безусловно, имела место быть в предыдущий период. В 2014-15 годы резона так себя вести, я думаю, у хозяев кредитных учреждений поубавилось. Вообще в этой немногочисленной среде профессионалов мотивация к честному поведению сильно возросла.

А вот структурные недостатки в отечественной банковской системе остались. Они присутствуют с тех пор, когда банк мог быть организован практически любым крупным предпринимателем при наличии минимального понимания этой деятельности и минимально необходимого капитала для «раскрутки» подобного бизнеса. И, видимо, процесс консервации исторически большого числа банков затянулся. Но все-таки искусственная установка на упорядочение процесса через уменьшение числа банков тоже была не совсем правильной. Этот процесс, наверное, более гармонично шел бы естественным образом.

В то же время у нас, я хочу личное мнение высказать, общественное сознание приучено к концепции социально ответственного, патерналистского государства, и в некоторых регионах, с учетом климатического и географического фактора, присутствие банка необходимо. Там местные органы власти или регулятор вынуждены закрывать глаза на то, что банк функционирует на грани себестоимости, потому что он выполняет социальные функции. В данном случае «Сбербанк», Почта России и некоторые региональные банки одинаково помогают снижать социальную напряженность, оказывая отчасти социальные услуги.

Но за последние годы структурные перекосы в состоянии банковской системы в значительной мере устранены. На сегодня я бы оценил  сложившуюся у нас банковскую систему по совокупной структуре, не по эффективности, не по степени честности руководства, а по структуре, как близкую к идеальной. С такой банковской системой страна может и должна работать без тромбов, без перебоев в системе денежного обращения. Другое дело, как все будет реализовываться на практике, и как будут влиять внешние геополитические факторы. А на сегодняшний день и с ними, конечно, приходится считаться.

— Может ли ЗВИ быть организацией, полезной банкам, естественно, с позиции защиты интересов вкладчиков?

— Наш вкладчик поумнел. Мы уже прошли эпоху МММ и всяческих компаний по привлечению-отъему средств у населения. Когда оно «клевало» исключительно на высокий процент и на обещание золотых, нефтяных, платиновых и иных сверхдивидендов.

Сегодня вкладчик — это, как правило, человек с высшим образованием и высокими доходами. Он много повидал в своей жизни, получил прививку от недобросовестной рекламы и мошеннических схем, подобных тем, которыми завлекали Буратино лиса Алиса и кот Базилио.

Нашего вкладчика надо уважать и относиться к нему адекватно. Ему нужна объективная информация о том, чем кредитное учреждение живет. С ним нужно проводить грамотную политику коммуникации. Нужно повышать его лояльность, опираясь на его потребности, не навязывая свое, возможно ошибочное видение.

И нужно понимать отличие менталитета российского вкладчика от менталитета западного. Осознавать, что ни одна европейская рекламная кампания и практически ни один метод социальной психологии, опробованные на западном клиенте кредитного учреждения, к нам не могут быть перенесены. Такой метод, как минимум, должен быть адаптирован, а, как максимум, переделан под российский менталитет.

И самое главное. Если существуют проблемы, связанные во взаимоотношениях в юридической, организационной или технической плоскости, банк не должен бояться идти вкладчику навстречу.

— Артем Семенович, во многом залогом успеха работы организации является личная мотивация руководителя. Какова она у вас? К чему стремитесь?

— Как человек и гражданин я хотел бы, чтобы наше государство не тратило денег на решение проблем, которые можно решить неденежными способами. Я понимаю с позиций налогоплательщика и гражданина, что тогда все мы сможем быть богаче.

Начиная с декабря прошлого года, то есть менее, чем за год, на поддержку банковской системы страны было израсходовано два триллиона рублей. В тысячерублевых купюрах — это порядка 130 вагонов для перевозки денег. А, насколько я знаю, у Центрального банка России их всего порядка 30. То есть, у ЦБ нет такого количества тары, чтобы перевезти эти деньги, которые, по сути, ушли в топку.

Если будут устранены причины нестабильности банковской системы нашей страны, не придется тратить столько денег на ее поддержку. Очевидно, что деньги, которые сейчас за счет страховых механизмов выплачиваются со стороны АСВ, банков-агентов и государственных механизмов помощи вкладчикам, идут из бюджета, из нашего с вами общего кармана. Поэтому, если мы сможем создать действенные механизмы, чтобы эти затраты шли из средств банков, то, наверное, сделаем благое дело. Тогда или у бюджетников будут выше зарплаты, или лучше будут дороги, или мы с вами получим больше социальных льгот. Все связано в этой жизни.

Я думаю, что нельзя отмахиваться от потока жалоб вкладчиков, им надо помогать. Я вижу в этой работе не только парадную сторону, которая представителям некоторых, как бы подобных организаций позволяет пиариться от имени вкладчиков, но и очень много черновой работы. Это сфера деятельности, как мы просчитывали и убедились, не сверхдоходна, потому что огромная масса социальных заказов не позволяет зарабатывать сверхприбыли. Да и прибыли тут может не оказаться. Но при этом есть благодарность огромного числа людей и возможность предложить законодательные, правовые, организационные способы решения их проблем.