ХОРОШАЯ МИНА ПРИ ПЛОХОЙ ИГРЕ

Решение Банка России понизить с 14 июня ключевую ставку вкупе с достаточно позитивной риторикой регулятора в отношении инфляции мгновенно позволило целому ряду участников и аналитиков рынка предположить о начале долгожданного цикла смягчения процентной политики. Однако уже сразу после заседания Эльвира Набиуллина постаралась полностью развеять благие надежды инвесторов.

В частности, на прямой вопрос: «Можно ли считать снижение ключевой ставки началом цикла смягчения процентной политики?» — Набиуллина ответила отрицательно. В результате сложилась весьма любопытная картина: ключевая ставка вроде бы снижена, однако ясности в политике ЦБ и его дальнейших действиях не только не добавилось, но скорее, наоборот, стало еще меньше по сравнению с предыдущим заседанием в конце апреля, когда регулятор хотя бы пообещал снизить ставку на одном из ближайших заседаний.

Безусловно, представители регулятора стараются придерживаться максимального консерватизма в своих комментариях, а также избегают прямых оценок и прогнозов во избежание недопонимания инвесторами и соответствующей реакции финансовых рынков (например, во всем, что касается валютного курса). Однако зачастую отсутствие конкретики в словах первых лиц ЦБ наводит на мысль о неопределенности регулятора в отношении собственной денежно-кредитной политики. Подобная мысль подтверждается и периодически возникающими противоречиями в действиях ЦБ, в проводимой им политике, а также в комментариях его представителей. Вот некоторые из них.

Прямо на следующий день после снижения ключевой ставки Банк России еще больше «урезал» лимит на аукционе рублевого РЕПО — до 150 млрд рублей. Сокращение лимита произошло перед самым стартом налогового периода, когда традиционно повышается спрос на рублевую ликвидность, поэтому оказало двойной эффект. В результате в первый день после заседания ставки МБК даже не смогли отыграть в полной мере снижение ключевой ставки на 0,5 процентного пункта.

Испытывая нехватку средств по аукционному РЕПО, банки вынуждены обращаться к более дорогому инструменту ЦБ — операциям РЕПО на ежедневной основе с фиксированной ставкой, превышающей ключевую на 1 п. п. Получается, что ЦБ снижает ключевую ставку до 10,5% годовых, но вынуждает отдельные банки привлекать ликвидность значительно дороже — по стоимости 11,5% годовых.

Помимо поддержания минимального объема предложения по рублевому РЕПО, регулятор также применяет и другие абсорбирующие ликвидность инструменты. В частности, в апреле и мае ЦБ продавал ОФЗ из собственного портфеля. Кроме того, с апреля он не проводил новых кредитных трехмесячных аукционов под залог нерыночного обеспечения, по которому банки также вынуждены сокращать долги.

Действия регулятора наводят на мысль, что такие решения, как изменение ключевой ставки, являются исключительно тактическими шагами и оперативным реагированием ЦБ на быстро меняющуюся конъюнктуру. При этом долгосрочная политика и стратегия регулятора крайне размыты и во всех сценариях выражаются только в одном неизменном показателе — 4% по инфляции к концу 2017 года. Хочется верить, что в достижении столь желанного таргета, который для большинства потребителей все равно носит исключительно индикативный характер, регулятор не будет намеренно игнорировать объективные риски.